На первом месте всегда безопасность потенциального донора. Это закон.
Французский пациент был, видимо, крупного телосложения. Поэтому мы с врачами приняли решение делать забор прямо из тазовых костей. В этом случае легче взять больший объем необходимых клеток. Чаще выбирают забор из вены, похожий на обычную капельницу. Все манипуляции происходили под наркозом, поэтому я ничего не почувствовал. Пару дней я ощущал небольшой дискомфорт и припухлость в зоне уколов, как будто ударился этим место об угол шкафа. 3 дня в стационаре я находился под наблюдением врачей с чувством, как будто я коротко переболел гриппом. На 4-й день все прошло, и меня выписали.

Наш герой признался, что до встречи с волонтерами и руководителем Карельского регистра у него было представление, как и у большинства людей, что донация костного мозга — это что-то похожее на фильм ужасов: когда из твоего тела забирают кусок биоматериала, а ты обязательно остаешься инвалидом.

«На самом деле это, конечно, не так. Всё оказалось по-другому. Чтобы стать членом регистра, достаточно сдать мазок из полости рта. И в большинстве случаев, если ты становишься донором, то берут кровь — кроветворные клетки, которые отвечают за «производство» костного мозга», — продолжает Александр.

История, которая привела Александра в регистр, к сожалению, закончилась печально. Тогда пациентке донора не нашли.

«Раз в год волонтеры уточняют данные у потенциальных доноров костного мозга. Я подтверждал, что мои намерения не изменились. И в ноябре прошлого года мне позвонил Юрий Гаевич и сообщил, что у меня нашелся генетический близнец, которому нужна помощь. Как реагировать на это, я не знал. Но на вопрос, не передумал ли я, сразу ответил, что нет», — рассказал Александр.

Наш донор согласился поделиться своими кроветворными клетками с 21-летней девушкой из России — это вся информация, которую мы можем сообщить о реципиенте.

«Для начала нужно было сдать полный комплекс анализов и пройти обследование. У меня столько крови взяли, как никогда в жизни до этого случая. И часть пробирок отправили в институт в Петербурге для проверки совместимости. Недели три я жил в режиме ожидания. В декабре мне позвонили, сказали, что совпадение 10 из 10. Я стал изучать информацию про больницу, про отделение, где идет забор кроветворных клеток. И в то же время родственники начали нагнетать, говорили, что это рискованно, что будут брать из позвоночника. Я постоянно задавал вопросы Юрию Гаевичу. Мне он сразу сказал, что прямой забор костного мозга необходим в 15% случаев, в остальных случаях берут кроветворные клетки. Но я был готов и к операции, я уже дал согласие», — рассказал Александр.

Александр рассказал, что ему, человеку за 35, стало стыдно, что он ничего не знает о донорстве костного мозга, что он никогда не сдавал кровь как донор.

«В больнице мне показали, как делать уколы, выдали шприцы, я сам два раза в стуки строго по часам делал себе инъекции — так активируют работу костного мозга. Сначала у меня тряслись руки, но потом я привык. Сделали анализы — динамика была очень хорошая. К моменту донации были отличные результаты. Медики показали мне процедурный кабинет, где всё это будет проходить, показали оборудование и объяснили сам процесс: из одной вены берут кровь, специальный аппарат отбирает из нее клетки, а в другую вену переливается переработанная кровь».

Александр признался, что ему было страшно интересно. Этот процесс он воспринимал как некое испытание себя. Процедура забора кроветворных клеток длилась 6 часов.

«В 10 утра мы начали, в 14:00 аппарат сигнализировал, что необходимое количество клеток набрано. Но специалисты берут с запасом. Бывает, что забор идет даже два дня, мне повезло, я справился за один и сдал клеток еще и с запасом», — рассказал донор.
На следующий день Александр сдал анализ крови и поехал в Петрозаводск. Он говорит, что самочувствие было отличное, головные боли прошли, как будто обновился.

«Я узнал, что донацию провели не сразу, мои клетки заморозили, а трансплантацию отложили, поскольку реципиент оказалась контактной по ковиду. Но позже мне сообщили, что в марте донация прошла успешно».

Александр вспоминает, что в 2019 году к ним в компанию, где он работает, приходил волонтер регистра Андрей Варшуков и проводил донорский урок.

«Многие мои коллеги тогда не восприняли эту информацию всерьез. А перед моим отъездом было много вопросов, и меня коллеги поддержали. Когда я приехал, стали расспрашивать, как прошла операция. И тогда я понял, что надо продолжать просветительскую работу, раз у людей остаются вопросы. Но я сразу сказал коллегам, что если вы сомневаетесь, то не надо вступать в регистр, потому что типирование стоит государству денег, это раз, а второе, и самое главное — вдруг ты совпадаешь, а потом отказываешься, ты человека лишаешь надежды. Если решился, то идти надо до конца. Я своим личным примером показываю, что это не страшно, что это важно», — поделился Александр.

В России на 150 млн жителей всего 150 тысяч доноров. В Карельском регистре сейчас чуть больше 6 тысяч потенциальных доноров. Для сравнения: в Германии на 80 млн жителей 8 млн доноров, то есть каждый 10-й немец вступает в регистры.

«Важно еще знать и то, что если пациенту находят донора в России, то все расходы покрываются ОМС, там есть квотирование. Пациент не тратится, он вообще не думает об этом. А если зарубежный донор, то появляются колоссальные суммы. И расходы ложатся на плечи пациентов и их родных. Сейчас часто идут сборы от благотворительных фондов, по телевидению мы часто видим ролики. Но люди должны понимать, что можно помочь не только какой-то суммой, можно прийти в регистр и стать потенциальным донором. И без финансовых затрат. Я считаю, что это посильно для многих. И это эффективная помощь», — уверен донор.

В больнице Александра предупредили, что спустя полгода может понадобиться забор лейкоцитов для реципиента. Это необязательно, но такое может быть.

Если все пройдет успешно, то через два года Александр сможет встретиться со своим генетическим близнецом и посмотреть в глаза человеку, которому спас жизнь.

Отметим, что второй раз Александр может стать донором кроветворных клеток для этого же реципиента, повторная донация для другого пациента возможна, но такое бывает крайне редко. Об этом рассказал руководитель Регистра Юрий Иоффе.

Текст - Марина Бедорфас
Фото - Лилия Кончакова
Материал подготовлен для ИА Республика